Результаты констатирующего этапа эксперимента

Особого интереса заслуживает случай с мальчиком Сашей Т. Занятия с ним проводились с 1-го года, но слухопротезировать его удалось лишь в 1,5 года. До этого все общение с Сашей осуществлялось на слух путем приближения к ушной раковине ребенка. Все это время мама была вынуждена держать мальчика на руках или наклоняться к нему. Благодаря самоотверженной работе матери к полутора годам Саша понимал достаточно много слов. После одного дня ношения аппарата была проведена проверка, которая показала, что Саша воспринимает на слух все слова своего пассивного словаря на расстоянии 1,5-2 м.

Результаты наблюдения за детьми:

Саша Т., 3 года 4 мес.

Строя дом из кубиков, мальчик приговаривает: «Беру кубики, сделаю ворота, потом крышу, на крыше – еще. Это дверь, она открывается. А какого это цвета? Наверное, зеленого. Это дворец, в нем живет царь. Живет внутри, он там пирует. Но зала не видно, нет окошек. Вот зеленое окошко. Царевна смотрит в это окошко, а царь – в другое. Царя зовут Додон, а царицу зовут Барабиха. Фонтан вот. Фонтан я видел в Сочи на площади. Забор тут будет, потому что царь не хочет пускать бедняков». Саша с удовольствием придумывает и рассказывает сказки. Может поделиться секретом, как похудеть Карлсону, деловито рассуждать о том, живые или неживые одуванчики.

Наташа С., 3 года

Наташа с удовольствием и на равных общается со слышащими сверстниками. Они хорошо понимают друг друга. Помощь взрослого при общении со слышащими не нужна. Как многие маленькие дети, к незнакомым взрослым относится настороженно. Первая реакция на предложение что-то сделать – взгляд исподлобья: «Пусть мама сделает!» Но потом детское любопытство пересиливает: «О! Это береза! А это? Волк?»

Юля Н., 3 года 5 мес.

Девочка живая, озорная, общительная. Она с удовольствием ведет разговор на интересную для нее тему, но организовать занятия с ней не просто. Вот типичный разговор с педагогом в начале занятия: «Тетя, я заниматься не хочу, я устала. Пойдем на улицу, я покажу тебе большую собаку. Будем ее пугать: «Уходи, собака! Уходи большая черная собака».

Результаты обучения у диагностируемых детей различны. В условиях интенсивной работы родителей при участии сурдопедагога все трое детей к двум годам произносили короткие фразы, а к трем годам дети начали рассказывать о виденном, о случившемся с ними, с помощью взрослого читают стихи, подпевают песенки. С индивидуальными слуховыми аппаратами в пределах одного помещения дети могут слышать обращенную к ним речь. Примечательно, что они начинают воспринимать на слух не только специально тренированный материал, но практически все знакомые слова, изолированно и во фразе. Звучание речи детей приближается к речи слышащих сверстников. У них звонкие голоса, речь эмоциональная, выразительная. Из дефектов произношения отмечаются в основном лишь типичные для данного возраста. Если посторонний человек не видит слуховых аппаратов, то у него и не возникает мысли, что дети не слышат.

Итак, благодаря началу коррекционной работы в раннем возрасте, все трое детей, имея значительные нарушения слуха, уже к трем годам овладели речью, хотя и в разной степени. Причем результаты обучения не зависят от состояния слуха.

Отсюда следует, что раннее начало работы с детьми позволяет избежать отсутствия или резкого недоразвития речи даже у малышей с тяжелой тугоухостью и глухотой, а, следовательно, и предотвратить те тяжелые последствия для развития всей личности ребенка, которые ему сопутствуют.

Таким образом, нами экспериментально было доказано, что уровень развития речи детей раннего детского возраста с нарушениями слуха отстает от развития речи слышащих детей только в сфере семантики.

Отсюда следует, что для детей с нарушениями слуха необходимо разработать специальную коррекционную программу, которая устраняла бы недостатки семантической стороны речи, всесторонне развивала ребенка, и, главным образом, активизировала коммуникативные потребности.